Страсти по Жванецкому

Все чаще вспоминаются времена, когда мы передавали друг другу на ночь перепечатанные на машинке произведения Булгакова и Солженицына.

То, что история движется по спирали, особенно ощущается сейчас. Мы – на витке, когда нам чуть ли не каждый день что-то запрещают, на кого-то «открывают глаза» — мол, был он негодяем, писал не так, как нужно… Когда речь идет о человеке, для Одессы не очень значимом, особого резонанса не возникает. Но вот в центре внимания оказался Жванецкий, наш Михал Михалыч. Причем – в центре внимания некоего образования под громким названием Институт нацпамяти. 

Порассуждаем. В области проживают представители 133 национальностей. Институт копается в памяти какой из них? У гагаузов она своя, как и у болгар, румын, ромов… У вьетнамцев, китайцев и пр. выходцах из дальних стран, для которых Украина стала вторым домом. Они платят налоги, на которые, в т.ч., содержатся и сотрудники этого института беспамятства. 

Но вернемся к Жванецкому. По их мнению, имя любимого писателя относится к рос. имперской политике. Во как загнули! То бишь его имя надо вычеркнуть из истории города, памятник снести, бульвар вроде уже переименовали (или не успели? А то за процессом не уследишь). Ах да, еще есть Всемирный клуб одесситов, где и фото Жванецкого, и его цитаты. На окошке – скульптура его любимого кота. Интересно, его тоже надо убрать? Или мнение еще не сложилось?

По поводу Жванецкого обращения пишут депутаты. И, хоть они и указывают названия своих политсил, пиаром на имени сатирика назвать сложно. Наоборот, было бы странно, если бы избранники всех мастей промолчали и проглотили бы очередное издевательство над Одессой.

«Писателей в Одессе много, потому что ничего не надо сочинять. Чтоб написать рассказ, надо открыть окно и записывать»

• это слова Жванецкого. Он не просто любил Одессу, он был, да и остается ее олицетворением. Человек, которого знают все украинцы. Просто не для всех он – свой. Многие, рассказывая анекдоты или произнося цитаты, даже не догадываются, что это – не народное творчество, а Жванецкий. Потому что его творчество стало народным, оно переросло его имя и вылилось за пределы его рассказов или диалогов. 

«Одесса давно и постоянно экспортирует в другие города и страны писателей, художников, музыкантов и шахматистов. Физики и математики получаются хуже, хотя отец нашей космонавтики Королев – одессит».
Экспортировался и сам Жванецкий. Но от этого он не перестал быть одесситом. 

Что такое нацпамять в понятии нормальных людей? Это история города – такая, какой она была. Не переписанная, без белых пятен. Ведь в судьбе каждого города, как и каждого человека есть то, что хочется забыть. Но прошлое не перепишешь. И Одесса всегда будет городом со своеобразным языком, шутками, морем, стилем жизни – несмотря на то, что в последние годы те, кто здесь не родился, хотят ее обезличить. Да, можно поменять таблички с названиями улиц, но люди не перестанут читать Жванецкого, слушать его записи. В спорах по поводу переименования улиц иногда можно услышать – вам ведь не запрещают читать Бунина, Ильфа и Петрова… Т.е. спасибо говорить? В чем смысл работы целого института, в котором люди кормятся за наш с вами счет? В указаниях по сносу табличек??? 

Да, читать Жванецкого не запрещают. Пока не запрещают. Но никто не знает, какие еще идеи появятся в головах сотрудников института. Ведь многие из нас родились в советское время, и даже ездили в соседнюю страну. Нас тоже запретят? Без сомнения, есть такие и в институте нацпамяти. Или там строгий отбор сотрудников – по нацпризнаку до 7 колена, количеству вышиванок в гардеробе и томиков Шевченко на книжной полке? 

Сейчас, во время войны, вообще не время бороться с тем, кто уже ничего не может сказать в свою защиту. С памятниками и табличками. Но война закончится, и одесситы никуда не денутся. И, возможно, у нас еще появится возможность громко высказаться о Михал Михалыче. А сейчас хочется читать его произведения еще чаще, ведь они поднимают настроение, снимают стресс и поддерживают уверенность в том, что Одесса – неповторимый город!